Культура литературного языка характеризуется наличием нор­мы во всех сферах языка и речи. Казахскому языку, так же как и другим тюркским языкам, свойственны нормы произношения, словоупотребления, морфологической структуры и синтаксичес­кие нормы. Все они устанавливаются в процессе развития ли­тературного языка на базе усовершенствования исторически зак­репленных систем языка.

Новый казахский алфавит, созданный на основе русской графики в 1941 г. и официально установленные орфографичес­кие и пунктуационные нормы значительно повысили культуру письменности. Они не нуждаются в какой-либо реформе.

Литературный язык – высшая форма народно-разговорной ре­чи – развивается и обогащается новыми словами как за счет заимст­вования, так и за счет расширения функции многих исконно казах­ских слов и грамматических форм. Процесс нормализации в языке и даже экстренно вводимые речевые формы усваиваются языком, постепенно становясь общественно-осознанными, постоянными элементами языкотворческого процесса, они выходят из-под конт­роля нормализаторов и считаются литературной нормой. В этом заключается относительно устойчивый характер самого языка. Однако язык изменяется и развивается в соответствии с новыми норма­ми, оставаясь самим собой. В казахском языке процесс освоения ор­фоэпических норм протекает спокойно (научная основа орфоэпии построена на фонетических закономерностях произношения и на основе веками установленной народной традиционной нормы; здесь ритмико-мелодические колебания речи сыграют огромную роль, нежели сохранение ударения в словах, заимствованных из русского языка).

Произведения разнообразного жанра, в том числе извест­ных акынов и жырау, являются основными, весьма важными истоками литературного языка. Не правы некоторые языковеды, признающие их древними («коне») формами. Их концепция ос­новывается на особом пути развития литературного языка казах­ского народа в XV в., отличного от современного литературного языка. Кроме «оригинальных» названий («дописьменный», уст­ный древний – «коне») более серьезных доводов не имеется. Не говоря об устной песне акынов и сказителей, даже «эпические же поэмы, сохранившиеся в устной передаче современных скази­телей, не могут быть квалифицированы как памятники литера­турного письменного языка, так как содержат индивидуальные, литературно не обработанные черты устной, диалектной разговор­ной формы» [1,42]. На самом деле, как можно считать язык устной литературы литературным языком, если в нем не чувствуется пос­ледовательность отбора, нет даже намека на осознанные формы языковой иерархии, а функция языка остается на уровне лишь устной коммуникации?

Письменная литература, в которой происходит постоянный про­цесс обработки, нормализации, усовершенствования стиля речи, играет исключительную роль в создании литературного языка.

Медленно происходит процесс нормализации, особенно слож­ных (о них будем говорить позже) и дублетных слов, так как они широко употребляются не только в разговоре, но и в устной, а также письменной литературе. Это создает видимость фонда богат­ства языка.

Правда, в литературном языке некоторые фонетические дуб­летные пары по рекомендации журналистов употребляются для обозначения разных, близких по значению слов. Например: дайындалды (готовый, приготовлен) – тағайындалды (назначен), өкімет (власть), үкімет – (правительство), ғылым (наука) – білім (зна­ние), мәлімет (сведение), мағлұмат (справка).

Такие незначительные примеры не могут служить оправданием целесообразности употребления всех вариантов дублетных слов в современной литературе. Их постоянно надо регулировать путем ор- фографирования и кодификации.

• Баскаков Н.А. О некоторых общих задачах тюрского языкознания // Советская тюркология. 1986. №4. С. 42

Балакаев М. Б.

«Казахский литературный язык»

Алматы, 2007.- 29-31 с.